Михаил РОММ

КАК Я СТАЛ РЕДАКТОРОМ НЕЗАВИСИМОЙ ГАЗЕТЫ
(Записки коллаборациониста)

Позвольте еще поделиться воспоминаниями. Теперь уже, кажется, можно кое-что вспомнить.

В 89-м, когда еще много было нельзя, какой-то очень смелый, очень антисоветский журналист в своей очень антисоветской статье в столь же антисоветском и уж совсем независимом издании отнес Творческий Центр с его "Генеральным секретарем Л.Б.Роммом" к разряду "коллаборационистских" организаций, идущих на сотрудничество с ВЛКСМ.
Понимая, что теперь мне никогда не отмыться, вынужден признать, что всю жизнь я был трусливым коллаборационистом, хотя смысл этого слова до сих пор мне не вполне ясен.

Проявлялось это так: никогда я не интересовался политикой, ни советской, ни антисоветской, что не мешало мне увлечься изданием рукописных журналов в условиях литературного подполья и слыть антисоветчиком. При этом, как натуральный коллаборационист, я носил свои рукописи в журналы... Так меня нашел Л.Б.Жуков — тоже коллаборационист, т.к. он вел лит.студию и даже работал в одной советской газете.

С детства я не умел писать. Особенно знаки "спотыкания" или "при-поминания", словом, не умел и не любил, тем не менее, постоянно что-то писал. Больше всего я ненавидел редакторов и журналистов, особенно работающих в газетах, которых я никогда не читал, а не читал я никаких газет, поскольку читать тоже не очень умел и не любил. Поэтому-то я с радостью согласился, когда Жуков предложил мне стать редактором "Экспресс-информации". Конечно же, никакую "Экспресс-информацию" редактировать я не собирался, а собирался по-прежнему издавать "Морскую черепаху" (рукописный журнал), на том компьютере, который обещал купить Жуков, а в промежутках изображать из себя редактора.

Я думал, что я самый хитрый, но Жуков оказался хитрее, — компьютер до сих пор не купил.

Молодой и глупый, я еще не понимал, к чему ведет скользкий путь коллаборационизма... События засосали меня стремительно, видимо, сверхъестественная природа Гуманитарного фонда давала себя знать уже тогда, в самом его зародыше. Внезапно стены начали расступаться, и не воспользоваться этим мне не хватило сил.

За полгода, с декабря 88 по май 89, тираж "ЭИ" вырос с 10 до 450 экз., т.е. в 45 раз. Вышло 28 номеров, и на этом мы начали буксовать, ксерокс не справлялся... Тут пришел Кирилл Филиппов, ответственный за изготовление "ЭИ", и заявил, что уже можно издавать газету. Я, конечно, понял, что причина его заявления — лень, ведь иначе ему бы пришлось ездить на два разных ксерокса... Но не поверить ему означало его уволить, а этого я не умел, и не слишком хотел учиться... Пришлось пойти в Горлит.

"Московское городское управление по охране государственных тайн в печати". Тут бы мне и остановиться, но я вошел.

— Можно, — говорю, — если без государственных тайн?

— Можно — и смотрят, как на безумного — только прошейте коричневыми нитками.

Прошил.

— Нет, нитки не те.

Прошил теми.

— Поставьте печать.

Поставил.

— Нет, нельзя.

— Почему?

— Можно, но один раз, а у Вас здесь ясно: номер 1. Значит, будет и два, а это уже газета.

— Кто же разрешает газету?

— МГК КПСС.

Я подумал: "Сейчас я тебя ударю", но удержался.

В идеологическом отделе МГК КПСС, куда я просто взял и пошел, пытаясь выяснить, на каком этапе моя наглость приведет меня в тюрьму, мне сказали:

— Нет, газету нельзя.

— Но почему? — удивился я, — ведь Михаил Сергеевич Горбачев в своем докладе на..., ну в общем: РАЗРЕШЕНО ВСЕ, ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО. ЗАКОНОМ...

— Ну и что же, — ответил мне заведующий идеологическим отделом МГК КПСС. — У нас ведь ПЛЮРАЛИЗМ МНЕНИЙ.
Возможно, вы скажете: "Надо было повернуться и уйти", но я спросил: "А информационный вестник можно?"

— Можно, — ответили мне... И отверзлись врата небесные, "в порядке исключения".

Я — в Горлит. Мне — низя, парень, ведь у вашей организации нет права издательской деятельности, а значит, она не может направлять что-либо в Лит, а без литовки у тебя не возьмет типография.

Но я уже знал, что все это — блеф, я уже видел себя редактором, я уже видел мысленным взором этот двухполосный листок, который рождался на радость всем гуманитариям, я пер на пролом.

Букреев Владимир Николаевич — великий человек. В 89 году он сыграл роль первопечатника Федорова, вся независимая литература находила приют под гостеприимной шапкой "Прометея". О том, что это издательство МГПИ им. В.И.Ленина, просто все забыли.

И вот мы стали информационно-рекламным вестником "Центр" издательства "Прометей" (материалы подготовлены редакцией Творческого центра при МО "Импульс", при РК ВЛКСМ Севастопольского района). Кавычки закрываются.

Выглядело это так: на собранных материалах вестника ставилась виза и печать Жукова, затем печать "Прометея", виза Букреева, поверх всего виза МГК КПСС, затем виза Лита. Если кто-то думает, что ни одна из инстанций не прочитывала все по два раза, то он наивен.

После этого вестник набирался в типографии, мы из набранных материалов клеили макет, макет везли на подпись к Жукову, затем к Букрееву, затем не в Горлит, как многие подумали, а на ксерокс, чтобы для Лита привезти два экземпляра. Из Лита в типографию, и вот я держу в руках первый номер "Центра", если вы решили, что назавтра его увидят читатели — вы снова ошиблись, ведь еще надо, взяв четыре экземпляра, отвести их Жукову, затем Букрееву, затем в Лит, затем не в типографию, а снова к Букрееву, за доверенностью на получение, тиража, а вот ДОВЕРЕННОСТЬ-ТО И НЕ ДАЮТ!

Почему? Работа не оплачена Творческим центром потому, что ему не выписан счет "Прометеем", "Прометей" не может выписать счет нам потому, что не выписала счет типография, а бухгалтер типографии не может выписать счет на сумму менее ста рублей, а сумма, в которую обошлась тысяча экземпляров Вестника, составляет ЧЕТЫРНАДЦАТЬ РУБЛЕЙ 00 КОПЕЕК.

Так скользкий путь коллаборационизма привел на скользкий путь преступления. Тираж номера был просто УКРАДЕН из типографии. Тиражи еще четырех, по сути, тоже. Но, что всего интересней, газету "Центр" закрыли не поэтому.

А произошло это так.

Мы подготовили макет пятого номера и вдруг на каждом из вышеперечисленных уровней столкнулись с ожесточенным сопротивлением. И так и сяк мы гадали, какой же материал номера не дает ему выйти в свет. Не письмо же, в самом деле, Иосифа Бродского с теплыми словами в наш адрес, а может быть, подборка материалов, посвященная осуждению Солженицына членами СП СССР, которые и до сих пор делают невинные морды, а может быть, уж совершенно крамольная информация, что на вестник "Центр" объявляется ПОДПИСКА.

Только после длительных мытарств, когда сентябрьский номер, наконец, удалось пробить как "распоследний", выяснилось, что в очередном постановлении ЦК право на учреждение и контроль за средствами массовой информации передано Госкомпечати СССР. Это упразднило выданное МГК разрешение на издание "Центра", а следовательно, и сам Вестник.

С этого момента наша деятельность вот уже третий год проходит в состоянии перманентной регистрации и перерегистрации.

Так наказывают коллаборационизм.